Флудить проще и приятней, чем редактировать и вычитывать :>

[spielbrecher]

spielbrecher: Помнится, в комментах был вопрос нафига Куруфину 7 детей, если он не занимался с ними и не особо ими интересовался, как у нас похоже. Чтобы лишних можно было потом жечь в кораблях?
aksioma-tg: ну вообще я не согласна. Он занимался с детьми тем, что сам считал интересным. Че не так?
spielbrecher: Дети вопят и отбиваются :>
aksioma-tg: хреновые дети, давай новых сделаем
spielbrecher: :>> И все занятия только в мастерской получаются. Феанор из неё выходил вообще?
aksioma-tg: Да, в спальню


Но вообще, сюда просится бонусом цитата из одной детской исторической повести :>

— У всех наших соседей ребенок растет в мастерской

— У всех наших соседей ребенок растет в мастерской. Ты знаешь, что это так. Возьмем для примера Ясуо, который насекает на железе узоры из золота и серебра. На пластинке не больше моей ладони умеет он изобразить оленя в осенних травах или заснеженную горную местность с хижиной отшельника, пруд среди цветущих ирисов, лодку в тростниках, рыбачьи сети, поднятые на шесты для просушки. Сынишке Ясуо три года. Он сидит на полу мастерской, ему сунули в ручки гвозди, молоток, кусок металла. Он смеется, радуется, бьет молотком по гвоздю. Колотит, колотит, ни разу не ударил себя по пальцам. Это будет мастер.
— Я знаю сынишку Ясуо, — проговорила О-Кику и глубоко вздохнула. — Он такой жирненький, румяный, веселенький. Хочется взять его на руки и немного подержать.
— А наш друг Эдзо? — продолжал Хироси. — Его перегородчатую эмаль знает и ценит весь город. Он сам выкладывает на медной вазе узор из серебряной проволоки, такой легкий и тонкий, что дуновение ветра могло бы ее унести.
— Я знаю, — сказала О-Кику. — Как-то я была там, чихнула и испортила работу целого месяца.
— Да, — продолжал Хироси, — но, когда ваза нагрета и проволочки припаялись накрепко, кто наполняет перегородки красочным тестом? Его сын, который моложе твоего Токуити. Краски стоят перед ним во множестве маленьких чашек, а он ни разу не ошибся в оттенке цвета. Двумя тоненькими спицами набирает он ни больше, ни меньше краски, чем нужно, — так уверенно движется кисть его руки. А второй сын месяцами терпеливо полирует готовое изделие. Всего-то у него орудий— миска с водой, тряпка и два- три блюдечка с мелкой галькой, которую он набрал в ручье. Он трет и трет, и никогда ему не надоедает, и вся его награда и радость в том, что наконец-то проступит узор на поверхности гладкой и блестящей, как лед, как шелк, как лепесток цветка